В 2024 году руководство Русской православной церкви не раз и не два осудило оккультизм и призвало запретить в России магические услуги. Депутаты даже разработали законопроект, запрещающий рекламу гаданий на картах таро. А 2025 году зампред Госдумы Борис Чернышов призвал бороться с «магами» и «экстрасенсами» и дать их деятельности «правовую оценку».
Дело не в заботе о кошельке, рациональном мышлении или душевном здоровье россиян — все это государство не сильно интересует. К тому же РПЦ сама долгое время потакала спросу на потустороннее, а с «магическими» силами или артефактами заигрывали и во власти, включая армию и ФСБ. После вторжения нашлись «правильные» экстрасенсы, кто опатриотил потустороннее. Почему тогда РПЦ и Кремль, курирующий Госдуму, изменили к теме отношение?
Роль РПЦ, армии и спецслужб
Затяжная война с Украиной подогрела в России интерес к магическому и к тем, кто представляется его провайдерами. Трафик тематических сайтов интернет-пользователей в стране в 2024 году вырос на 38%. Рынок оккультных услуг на подъеме. Продажи гадальных карт, включая таро, различных руководств по гаданию в России за 2024 год выросли, по данным российского Forbes, на 500 млн рублей до 1,9 млрд рублей.
Причины этого специалисты не раз объясняли, выдвигая гипотезы разной степени полноты и достоверности в зависимости от профессиональной ангажированности. Участники коммерческого рынка кино и книг, например, обращают внимание на эскапизм, желание граждан в кризисные времена, а конкретно сейчас — в эпоху войны с Украиной, «убежать от реальности» и понять «причины всего происходящего». Продавцы карт для гадания продвигают их как инструмент психологической поддержки, который помогает людям разобраться в себе.
Это возможно, но недостаточно для понимания. Если оглянуться, то новая волна повышенного интереса к мистицизму зарождается где-то с третьего президентского срока Владимира Путина в 2012 году. Тогда по всей России распространились магические артефакты — церковные иконки в машинах, обереги, амулеты; эту же роль играли мощи святых, к которым в надежде на чудо выстраивались многодневные очереди.
То есть РПЦ в этом активно участвовала. Шли молебны в помощь фермерам и импортозамещению, для поиска работы и против коронавируса.
Практически при каждом силовом ведомстве в России создавались православные организации. Священники в роли политруков участвовали в стрельбищах, организовывали военно-спортивные мероприятия для силовиков и подростков, благословляли оружие (включая оружие массового поражения «Сатана»). Одновременно в этой же среде популяризовалась «боевая парапсихология». Журнал Минобороны России «Армейский вестник», например, рассказывал о технологии «невербального допроса пленных» (та же телепатия). И еще в далеком 2018 году патриарх Кирилл жаловался, что среди бойцов спецназа становятся популярными языческие идеи.
РПЦ считала, что это ее недоработка. Но, похоже, у нее это не баг, а фича. Обращение к православию в России при позднем Путине массово вело не к христианской проработке сознания, убеждений, а к удовлетворению запроса на магическую защиту (и нападение тоже). А также некоей страховке на жизнь после смерти или ее отсрочивание (представление об этом хорошо передано в песне Семена Слепакова об отце Онуфрии). Такое объяснение давало экспертам основания для рассуждений об укоренении в России, по крайней мере у части россиян, особой формы сознания, мифологического мышления. В результате чего люди приходили не к христианству, а к укреплению суеверий и магического представления о мире.
Примерно тогда же в России стали множиться слухи, что и Владимир Путин не чужд оккультизму и эзотерике. Есть даже версия, что религиозность Путина — чистой воды шаманизм и неоязычество. По версии Михаила Зыгаря, Путина к шаманским практикам якобы приучил бывший министр обороны России Сергей Шойгу. Даже если все это лишь домыслы, в среде чекистов есть интерес к паранормальному. Можно вспомнить историю чекистов о якобы «удаленном подключении» к подсознанию тогдашнего госсекретаря США Мадлен Олбрайт, в голове которой они обнаружили «патологическую ненависть к славянам». Фикция эта продолжила жить в головах секретаря Совбеза Николая Патрушева и Владимира Путина — но уже как доказанный факт.
Война и вера в экстрасенсов
Решение российского нацлидера перевести провалившееся вторжение в затяжную войну сопровождалось в России беспрецедентной в ее новейшей истории военной и политической цензурой. В защиту «СВО» и Путина от критики было принято более 60, по данным «ОВД-Инфо», репрессивных законов. Это криминализовало саму возможность обсуждения в России многих болезненных тем о войне, волнующих людей, вообще будущего — своего и страны.
Но человеческая тревога не подчиняется законам (в том числе РФ). Чтобы снять ее, обсудить будущее и как-то повлиять на него, люди стали обращаться к «избранным», кто выдает себя за провайдера тайных и магических сил. Люди приходили к тарологам обсудить свои страхи, например, что мужа мобилизуют и дальше семью ждет голод и тьма. Шаманы освящали обереги для фронта. К астрологам обращались с просьбой определить, жив ли родственник, участвовавший в войне.
Это указывает на основную причину роста интереса после 2022 года к потусторонним, тайным силам — собственно война. Какие цели войны? — черт его разберет. Когда она закончится? — бог его знает. Будет ли новая волна мобилизации? — без понятия. Неясно, мобилизуют ли мужа, брата, сына. Живы ли они, если мобилизовали? — часто тоже неясно. Вернутся ли живыми? — неясно тем более. Ну и далее по списку: какой будет инфляция? — непонятно. Что будет с работой? — сложно сказать. Что будет через полгода? — кто его знает. А для кого-то к тому же «все не так однозначно». Единственное, что ясно — что будет Путин. Но это тоже не на 100%.
Нападение на Украину лишило немалое количество россиян ощущения безопасности и определенности. Выросла доля тех, кто планирует жизнь только на несколько месяцев, у ВЦИОМ — на 8 п. п. до 36% в 2023-м. И лишь 20% россиян планировали свою жизнь на несколько лет вперед (и то, похоже, студенты). В условиях сильного потрясения люди, как объяснили мне социальные психологи, идут в том числе к различным шарлатанам за возвратом контроля над свой жизнью, поскольку все мистические учения претендуют на то, чтобы дать человеку ощущение понимания того, что происходит. А также какого-то прогноза на будущее и даже возможности как-то повлиять на него. Плюс — чувство причастности к тайному знанию и силе, которое также компенсирует тревогу.
То есть россияне в общем остаются рациональными насколько могут. Они пользуются автобусами, банками, смартфонами, наконец, работают, решают там какие-то задачи. Видимо, довольно успешно, раз все это не сломалось и как-то работает. И одновременно у людей растет запрос на магическое: то есть одни и те же люди могут верить в колдовство в одних ситуациях, когда риски высоки, и быть рациональными в других, когда контролируют ситуацию, о чем говорят и антропологи. Просто условия жизни так меняются, что растет запрос на объяснения, в том числе магические. Когда люди их получают, горизонт планирования растет, что и фиксирует последние полтора года, например, «Левада-центр». Хотя доля тех, кто вообще не строит планов даже на ближайшие месяцы, все еще остаётся высокой (49% — у ВЦИОМ, 47% — у «Левады-центра»).
Особняком тут стоит Z-сообщество военных, в центре внимания которых — высокие и непредсказуемые риски умереть. В их среде популярны не просто предсказания, что ждет страну (только триумф), но и так называемая «боевая магия». Например, ты же обереги, чтобы оберегать на фронте бойцов, технику от вражеских снарядов и пуль. На фронте, по некоторым данным (1,2), появились «боевые жрецы», которые поклоняются Перуну, Велесу или Сварогу, языческим славянским богам. На нашивках «вагнеровцев» обнаруживали загадочные руны, на российском телевидении — «боевого экстрасенса из КГБ». Там вообще активно выступают Z-оракулы и военные «экстрасенсы» в генеральских погонах. И у части их аудитории, кажется, может, действительно, укореняться магическое мышление (если считать, что оно существует).
РПЦ с Госдумой против
Даже если все так, в чем проблема для РПЦ? Почему эти «оракулы, экстрасенсы, жрецы и маги» стали для ее руководства чем-то вроде нежелательных организаций, только из мира магии? Почему московский патриарх Кирилл в ноябре прямо заявил, что «заигрывания с язычеством опасны» для страны, приравнял его к нацизму, назвав «вызовом подлинным ценностям русского мира»?
Исследования, в частности, ВЦИОМ фиксируют снижение численности тех, кто вообще называет себя православным верующим в России. Сокращается в последние годы и число верующих, которые идут в храм на главные православные праздники. Это предсказуемо, православный в России — в первую очередь культурная самоидентификация, а она самим началом войны получила сильный удар. А вот численность язычников в России или, как они себя предпочитают называть, родноверов, растет, на войне с Украиной их насчитали десятки тысяч (видимо, потому что православие для многих все же не религия захватнической войны).
Дело, очевидно, не только в том, что православная церковь уступает «магам» и «эзотерикам» свои позиции на фронте. В конце концов те же процессы происходили и на украинской стороне. Российская армия местами становится похожа на своего врага, ту же украинскую бригаду «Азов», в которой было немало язычников (хотя она признана в России террористической и такое сближение РПЦ не может не озадачивать). Проблема для РПЦ еще в том, что ей наступают на пятки и в гражданской России. Люди идут не в церковь, а в школы «тарологов» и «магов». Баба Яга или HR-таролог может стать маркетинговым инструментом, а герои РПЦ — нет.
К тому же интерес к потусторонней помощи и силе с этнокультурным началом подхватило в России массовое кино. Еще до войны вышла на экраны комедийная трилогия про «Последнего богатыря», сказочный мир которых полон магов, чудищ и магических артефактов. Начиналось это при участии The Walt Disney как комедийная эпопея по мотивам русских сказок. А в 2025 году, после ухода из России американской студии в спинофе про «Первого богатыря» Финиста превратилось в апологию древних русичей, магии, чудесного богатыря и сказочной силы (и заморский ученый в ней — тот же маг, только врет). Практически: «Мы — русские и с нами не только Бог, но и Баба Яга, Водяной и Колобок!».
По словам религиоведа Александра Солдатова, Кирилл сам не чужд эзотерики, с помощью которой снимает явное противоречие между природой христианской церкви и содержанием ее проповеди в России о пропаганде войны. Поэтому главная проблема РПЦ с неоязычниками не в эзотерике, а в том, что те не признают иерархию и единоначалие. Отсутствие единой организации, системы догматики и обрядности они, продолжает Солдатов, считают преимуществом. И это большой недостаток для РПЦ, которая боится конкуренции. Как считает журналистка Ксения Лученко, РПЦ видит в неоязычниках, оккультизме и мистицизме угрозу своей монополии на сакральное.
А в чем тогда проблема с язычниками и «магами» для Госдумы, точнее для Кремля? Тут стоит вспомнить, чем объяснялся вал интереса к магическому в 90-е — тогда на сцену вышли Чумак, Кашпировский и прочие оккультисты, эзотерики и шарлатаны. Основная причина той популярности — крах представлений о себе, обществе и мире, системы ценностей, вызванный распадом СССР. Люди в массе своей были дезориентированы, со стороны государства шла насильственная индоктринация установками рыночной экономики и демократии, как их понимали представители государства и их приближенные.
Сейчас такого краха нет, но война подкосила у части россиян представления о мире и о себе. А Кремль при этом занимается примерно тем же — его идеологи усиленно насаждают в социуме идеи «традиционных ценностей», другую матрицу того, что такое хорошо и что такое плохо; меняют старые установки («главное, чтобы не было войны») на новые («ядерный удар по Украине возможен»). Нынешняя милитаризованная РПЦ — это часть новой идентичности, так что как ей не помочь отбиться от конкурентов.
Не нужны они и Кремлю, даже самые преданные — как Евгений Пригожин с его откровениями о причинах войны и «маршем справедливости» на Москву.
