Зампред Госдумы от фракции ЛДПР Борис Чернышов поделился результатами собственного социологического опроса, согласно которому среднестатистический российский отец проводит со среднестатистическим своим ребенком не более 35 минут в день. Это одна сороковая часть суток, 2,5 процента.
То есть если даже папа у ребенка формально существует и не развелся с мамой, как в России принято, то малыш все равно растет безотцовщиной. Такие у нашей великой родины традиционные ценности.
Как уж проводился опрос, мы не знаем, но результаты его похожи на правду. Я, например, считаю себя отцом нежным и любящим, но вряд ли кто-то из моих пятерых детей может похвастаться, что проводит со мной в день больше получаса.
Так раньше не было. Так не было до 24-го февраля 2022-го года. Мы катались на лыжах, гуляли с собакой, читали книжки, стряпали, возились в саду, занимались музыкой.
Война и эмиграция поставили меня в жесткие условия. Я веду борьбу за выживание всей моей семьи. И конечно, время моего общения с детьми сократилось.
Кроме того, сократился ресурс искреннего интереса к детям. Иными словами, когда в конце пятнадцатичасового рабочего дня я выкраиваю полчаса, чтобы поиграть с сыном в мячик, я уже так устал, что не могу радоваться ни сыну, ни мячику.
А ведь мне, по сравнению с другими россиянами, повезло! У нас сейчас все в порядке с документами, жильем, работой, доходами. Семья хоть и видит меня исключительно работающим, но все же я рядом. А сколько отцов, вынужденных покинуть родину, покинули и детей? Из этого миллиона эмигрантов сколько отцов?
Те противники войны, которые предпочли остаться в России и уйти во внутреннюю эмиграцию, тоже вряд ли могут адекватно выполнять функцию отцов семейства. Тут же главное — транслировать детям чувство безопасности и обеспечивать будущее. А какая ж в России безопасность и какое ж будущее?
Сторонники войны, наоборот, транслируют детям абсурд своих убеждений. Ребенок, в отличие от взрослого, понимает же, что фраза «мы находимся на территории соседнего государства, потому что оно на нас напало» — абсурдная фраза.
За 35 минут общения с папой ребенок не успевает научиться завязыванию морских узлов или зажиганию костра с одной спички, но успевает сделать вывод, что папа — это человек, который несет бред. И они уйдут, эти дети, война уведет их из их семей подобно гамельнскому крысолову.
Наконец, вице-спикер Чернышов (в порядке принятого у сторонников войны бреда) забывает уточнить, что это он, лично он вместе с другими депутатами и чиновниками отправил на войну триста тысяч мужчин, может быть, больше. Сколько отцов по вине вице-спикера Чернышова не видели своих детей не то что 35 минут в день, а даже ни одной минуты за триста пятьдесят дней?
Сколько отцов воюет — вместо того, чтобы заниматься нормальными делами: учить ребенка кататься на велосипеде, наряжать ребенка в театр, читать ребенку добрую книжку?
Когда война кончится, эти мужчины вернутся, но вряд ли они вернутся к своим семьям такими, какими уходили на фронт. Они вернутся с посттравматическим синдромом, многие не в семьи, а в психоневрологические интернаты, которые Госдума давеча превратила в закрытые учреждения, подобные тюрьмам.
Отцы вернутся привычными к насилию. Многие жены и многие дети не раз подумают про вернувшегося отца: «Лучше бы он не возвращался». Для многих детей 35 минут общения с папой будут тридцатью пятью минутами пытки или тридцатью пятью минутами, как принято говорить у подростков, «кринжа».
То есть стыда.
