Министерство образования и науки России опубликовало анонимный документ с длинным четырехстрочным названием — в стиле трактатов XVII века. Журналисты для простоты окрестили его «концепцией преподавания истории в вузах».
В оригинале документане только не указаны его авторы, но и не стоит никакого ведомственного грифа и подписи ответственного лица. Утвержденная экспертным советом «концепция» представляет собой стандарт образования по истории для студентов всех неисторических специальностей, от консерватории до инженеров водного транспорта.
Он вступит в силу с нового учебного года, 1 сентября.
Означает ли появление нового образовательного стандарта коренной пересмотр преподавания истории в России и чем это грозит российским студентам и преподавателям? Чтобы ответить на этот вопрос, придётся ознакомиться с содержанием 106-страничного документа. Сам по себе этот многословный опус через некоторое время окажется весьма характерным источником – для исследования истории отечественной бюрократии накануне скорого окончательного краха империи.
Единство и борьба противоположностей
Новояз, которым написана «концепция», представляет собою причудливую смесь позднесоветского и постсоветского дискурса с грубыми аппликациями из нынешней эпохи торжества российских «традиций и ценностей». Результат: прямо во введени буквально каждый следующий абзац отрицает содержание предыдущего. Например, в седьмом абзаце после долгих и пустых разглагольствований о важности истории для воспитания подрастающего поколения появляется тезис, что «право определять содержание предмета истории … предоставлено непосредственно вузам». Однако уже в следующих трех абзацах говорится о необходимости «единого стандарта» в целях «достижения единства в осуществлении исторического образования» для «воплощения идей … патриотизма» и (опять-таки) «общероссийского единства». То есть здесь все еще признается университетская автономия, но одновременно говорится об обязанности следовать одним для всех курсом с ключевым словом «единообразие». Разумеется, последнему отдан полный приоритет.
Дальше еще интереснее. Предлагаемый к преподаванию в российских вузах курс называется «История России», в центре внимания которого следовало бы ожидать традиционное в подобных случаях изложение событий отечественной истории. Однако тут же появляется сентенция о необходимости «соотнести в данном курсе историю отечественную и всемирную», для чего предлагается одновременно с отечественной историей изучать историю всего человечества. Идея великолепная, можно её только приветствовать! Но зачем тогда у курса такое название? Скорее уж тогда «Россия и мир».
В советское время, если кто не помнит, курс отечественной истории назывался «История СССР». В студенческих курилках о нем шутили: «От Адама до Потсдама». Начинался он с древнейших государств на территории Советского Союза — Урарту и Хорезма.
В новом стандарте этим образованиям места не нашлось, зато в разделе, посвященном Руси в IX — первой трети XIII века, в качестве тем для работы со студентами упоминается дословно следующие: «Возникновение древнейших государств в Азии и в Центральной Америке. Греческая колонизация. Полисы. Римская гражданская община (республика) и Римская империя». Далее в подразделе «Восточная Европа в середине первого тысячелетия нашей эры» предложены темы в следующей хронологической последовательности: «Падение Западной Римской империи и образование германских королевств. Франкское государство в VIII–IX вв. Великое переселение народов. Миграция готов. Нашествие гуннов».
Тут поразительно буквально всё! Франкское королевство возникло несколько позже нашествий готов и гуннов и совершенно точно ни при каких обстоятельствах не может быть отнесено к Восточной Европе. Франция и тогда была, и сейчас располагается ближе к самой западной части европейского континента. Впрочем, на этом чудеса не заканчиваются.
В разделе «Культура России в XVI–XVII веков» можно встретить следующие темы: «Европейская литература в XVII в. Ж.-Б. Мольер. Культура и искусство Востока в XVII–XVIII вв.» Ну хорошо, допустим, пьесы Мольера могут служить каким-то компаративистским фоном для русской культуры того же периода, если сравнить их со скоморошьими пьесами в Московии. Идея смелая, но небезынтересная. Но какое отношение искусство Востока восемнадцатого века имеет к истории предыдущих двух столетий, вынесенных в заголовок раздела? Это свидетельство либо невнимательности, либо полной некомпетентности авторов «концепции».
Что характерно, в XX веке эта сравнительная линия российской и зарубежной культуры в стандарте исчезает. Есть тема про русский рок, но почему-то она дается в отрыве от событий в мировой музыке.
У России нет границ
Но отъезд кукухи у читателя и потенциального исполнителя нового стандарта должен был бы случиться гораздо раньше.
Во вводной части «концепции» есть пассаж про «географические рамки курса», которые — внимание — «определяются территорией современной Российской Федерации, исходя из пространства, находившегося в составе Российского государства в то время, которое изучается». То есть фактически этим курсом истории признается очевидный уже не одному Путину факт, что у России нет границ. Россия везде, где ступала нога русского солдата. Впрочем, здесь тоже возможны варианты. В конце XIII века границы Московского княжества не простирались южнее Коломны, авторам курса тоже стоило бы об этом помнить.
Можно еще долго по косточкам разбирать текст стандарта, находя бесконечные ляпы и логические нестыковки. Например, обязательная для советских учебников критика «так называемой норманнской теории» помещена в центре абсолютно норманистского нарратива о роли «варяжской (скандинавской) по происхождению княжеской династии Рюриковичей» в образовании государства Русь со столицей в Киеве.
Главное в другом.
Перед нами образец неоимперской версии русской истории. Новейших научных достижений, к которым апеллирует «концепция», здесь на самом деле немного. Основной хребет этого имперского взгляда на российскую историю был разработан еще в XIX веке тремя всем известными авторами — Николаем Карамзиным, Сергеем Соловьевым и Василием Ключевским. В сталинское время эта концепция была дополнена сюжетами о «революционно-освободительном движении», от декабристов и Герцена через народовольческий террор к съездам РСДРП. Здесь ничего этого уже нет, а старая схема «государственной школы» усилена повесткой новейшего времени.
Сталинский период – несмотря на упоминание отдельных мрачных сторон – представлен как созидательное и прогрессивное время небывалого экономического роста. Ленин выглядит бледнее Сталина, но хорошо уже то, что его не назвали немецким шпионом. Славный советский период неожиданно обрывается на Горбачеве, которого любили в Европе и проклинали в России. Ельцин снова повел было Россию к светлому будущему, но ему помешал коварный Запад. Но тут пришел Путин и всех спас.
Идеологическая конструкция российской идентичности в её новейшем изводе кратко может быть описана примерно так: Россия с самого начала была большой по территории «многонациональной страной». Объединяя людей различных этнических групп и вероисповеданий, она была и остается империей. Империями были и остальные великие страны Запада и Востока, империи играли и играют прогрессивную роль в истории человечества. Россия не может существовать ни в каком виде, кроме как империя.
Конец империи
Главная новация курса обнаруживается в последнем абзаце вводной статьи к разделу «Россия в XXI веке», в самом последнем предложении: «Ситуация на Украине, руководство которой превратило ее в „анти-Россию“ и с помощью НАТО готовилось к „возвращению Крыма и Донбасса“, привела к неизбежности проведения в 2022 г. Россией специальной военной операции». На этом заканчивается и предлагаемый российским вузам учебный курс, и — очень похоже — история российской империи.
Никто не тянул авторов «Концепции» за язык, они сами поставили такой дедлайн. Глядя на их творчество, можно предложить неформальный заголовок курса: «Сказ о том, как зародилась в мире людей Российская империя, жила себе не тужила, а потом и решила покончить жизнь самоубийством».
Советское хронологическое разделение на новую и новейшую историю здесь сохраняется без понимания, почему «новейший период» начался с Октябрьской революции. Неожиданные следы теории модернизации напоминают нам о западных веяниях, которыми отечественное академическое начальство недолго увлекалось в 1990-х. Наконец, всё вместе это почему-то ведет нас к торжеству традиционных российских ценностей в XXI веке.
Мне трудно судить о клиническом характере наблюдаемого феномена, но на уровне общественного дискурса перед нами несомненный пример апофеоза постсоветской шизофрении.
Так, должно быть, выглядит голова человека, в молодости прослушавшего краткий курс истории КПСС, в зрелые годы наспех нахватавшегося Карамзина вперемешку с Гумилевым, а ближе к старости зачастившего на церковные службы. Теперь впереди у него только бесславный конец. Об этом лишний раз свидетельствует крайне небрежное исполнение заказанного государством нового образовательного стандарта по истории: его авторы явно не рассчитывают на долгую и благополучную жизнь этого документа.
Переживет ли эту «концепцию» российская историческая наука? Ответ на этот вопрос, к сожалению, не очевиден. Однако всё ещё хочется верить в лучшее.
