Вчера, 3 февраля, появились сообщения о задержании бывшего председателя белорусского правительства Сергея Румаса. Это еще один банкир, помимо Виктора Бабарико, который рассматривался в качестве альтернативы Александру Лукашенко.
Румас был назначен на пост премьер-министра летом 2018 г. и отправлен в отставку незадолго до президентских выборов. «Больших претензий у меня к нему нет, но человек хочет заниматься бизнесом, — объяснил Александр Лукашенко. — Он мне прямо сказал: я хочу заняться бизнесом, хочу заработать деньги, немалые деньги, я могу их заработать».
«Вовремя рассмотрели»
Претензии возникли позже, после того, как Жанна Румас, жена бывшего премьера, выложила в соцсети их совместное фото на фоне массовой акции протеста против фальсификации результатов выборов и зверств силовиков. Вскоре Лукашенко в контексте «переобувшихся» чиновников намекнул: «Мы вовремя рассмотрели и отправили кого на покой, кому просто предложили заниматься бизнесом. Они тоже неоткровенно, но где-то постятся».
Сергей Румас вел себя предельно тихо, настолько, что даже его новое место работы до сих пор официально не названо. Но гром все равно грянул: в среду телеграм-каналы заполнились сообщениями о задержании экс-премьера.
Связаться с самим Румасом журналистам не удалось. Его жена сначала заявила, что не знает, где муж, а спустя некоторое время сообщила, что он «находится в отъезде за пределами Беларуси».
Этот дым не без огня. По информации TUT.BY, белорусские силовики задержали группу бывших и действующих банкиров, а также представителей коммерческих структур. «Наша Ніва» уточняет, что в их числе Геннадий Сысоев, близкий друг Сергея Румаса, который был его заместителем в Белагропромбанке в нулевых годах.
Копать под экс-премьера начали еще раньше. В октябре сообщалось о задержании Ирины Конепо, топ-менеджера Банка развития, который Сергей Румас возглавлял в 2012–2018 гг.
Причиной активности силовиков в этом направлении является не только вышеупомянутое фото. В группе риска Румас оказался из-за того, что считается приемлемой для Кремля альтернативой Лукашенко.
Ключевое слово тут — «считается». Вряд ли кто-то в Минске точно осведомлен, что думают по этому поводу в Москве. Но уже одного подозрения оказалось достаточно, чтобы Румас попал в переплет. Тем более, что Лукашенко после прошлогодних событий требует от силовиков принимать превентивные меры в отношении потенциальных угроз.
Одного уже судят
Правоохранительные органы не подтверждают (впрочем, и не опровергают) наличие претензий к Сергею Румасу. Но даже «призрак опера» уже становится фактором политической реальности. Особенно после того, как оказался за решеткой другой банкир, подозревавшийся в связях с Москвой, — бывший руководитель Белгазпромбанка Виктор Бабарико. Он, правда, бросил прямой вызов Александру Лукашенко, приняв участие в президентской кампании.
Сегодня, 4 февраля, Верховный суд Беларуси в Минске на предварительном заседании по делу Белгазпромбанка принял решение, что начнет рассмотрение 17 февраля. Виктора Бабарико обвиняют в легализации (отмывании) средств, полученных преступным путем, и получении взятки. Ему грозит до 15 лет лишения свободы.
Сергей Румас вряд ли жаждет на практике проверить серьезность намерений силовиков в отношении себя. Выпускник Ярославского военного финансового училища, в теории, действительно может оказаться компромиссной фигурой для многих сторон, имеющих интересы в Беларуси. В частности, за время своей работы в правительстве (почти к двум годам на посту премьер-министра следует приплюсовать еще несколько в качестве вице-премьера) Румас зарекомендовал себя как успешный переговорщик с Россией. Он также ничем не запятнал себя в глазах Запада, вполне может снискать поддержку части номенклатуры, и даже оппозиция в основном относится к нему неплохо.
Вопрос, готов ли сам Румас сыграть в эту игру. Последние события намекают, что пока экс-премьер молчит, кто-то пытается принять решение за него.
Дисклеймер: в этом тексте по настоятельной просьбе автора употребляется название страны — Беларусь. С точки зрения русской орфографии правильно Белоруссия, но сейчас у этого написания появился политический контекст.
