Лидеру белорусской оппозиции Светлане Тихонавской, которая почти десяти лет посещала Ирландию, где воспитывала независимость и лидерское чутье, предстоит долгий путь.
37-летняя Тихонавская была одной из «чернобыльских детей», на здоровье которых прямо или косвенно повлияли радиоактивные осадки в результате ядерной катастрофы 1986 года. Ей было всего 12 лет, когда она впервые приехала в Ирландию в качестве гостя проекта «Мост жизни для Чернобыля» (Chernobyl Lifeline). Эту инициативу проявил человек из ирландского города Типперэри Генри Дином, чтобы помочь продлить жизнь тем, кто оказался жертвой самой страшной ядерной аварии в мире.
Сын Генри Дэвид хорошо помнит Свету — как он ее называет — с того времени, когда его отец и мать Мариан принимали ее в своем доме в Роскреа с середины 1990-х до 2004 года. Все еще удивленный, что его знакомая возглавила оппозицию диктаторскому режиму Александра Лукашенко, Дэвид может проследить эволюцию Светы от застенчивой и скромной девушки до сострадательного и честного лидера.
«Находясь в Ирландии, Света и другие получили представление о другом политическом климате», — сказал Дэвид bne IntelliNews в интервью из Новой Шотландии в Канаде, где он является доцентом богословия в Атлантической школе теологии. — Их очень впечатлил гораздо более высокий уровень жизни по сравнению с Беларусью, несмотря на то, что Ирландия была средненькой страной посреди Атлантики и тогда не имела особых перспектив. Света и дети уехали с вопросом: Что мешает нам иметь все то, что у них есть в Ирландии?»
За последние 25 лет Ирландия приняла 30 000 детей из Беларуси, Украины и западной части России, которые получили там передышку от высоких уровней радиации на родине. Было подсчитано, что месячное нахождение в здоровой окружающей среде, такой как в Ирландии, может увеличить продолжительность их жизни на два года.
Большинство детей, которые были в Типперэри, приезжали на лето или два, но Света возвращалась восемь лет, и так она стала ближе к Динам и местному сообществу. Два сезона она работала на мясной фабрике Джерри Михана в Роскреа, чтобы оплачивать свою учебу в Бресте, затем работала переводчиком для младших детей.
«Детей отбирали учителя, и только лучшим удавалось поехать, — говорит Дэвид. — Одна из причин, по которой Света стала переводчиком, заключалась в том, что это была единственная возможность, благодаря которой она могла возвращаться из года в год. Большинству детей разрешалось приезжать только на год, максимум на два».
Дэвид говорит, что Лукашенко был категорически против того, чтобы дети ездили в Ирландию и другие западные страны, и было трудно получить для них визы. В 2004 году в ирландской прессе появились сообщения о том, что Лукашенко собрался заблокировать все поездки из-за влияния «коньсюмеризма», которое, по его мнению, заражало молодежь страны.
«Из-за предрассудков бывшего СССР Лукашенко был против того, чтобы дети уезжали для выздоровления в Европе, и он был прав, потому что, когда они вернулись, это были другие дети с иными взглядами», — говорит он.
По словам Дэвида, большое впечатление на Свету, как образцы для подражания, произвели выдающиеся ирландские женщины. Ирландия избрала своей первой женщиной-президентом Мэри Робинсон в 1990 году, за ней последовала Мэри Макэлис в 1997 году. Пост президента в Ирландии носит в основном церемониальный характер, но обладатель этого поста обладает сильными законодательными полномочиями, и выбор народа стал показателем больших социальных и культурных изменений.
«Я определенно помню, как разговаривал с ней и другими об ирландской политической системе и президенте, — вспоминает Дэвид. — Их привлекла идея о том, что такие женщины, как Мэри Робинсон и Мэри Макэлиз, могут стать президентом, не подчиняясь мужскому архетипу и не маскируясь под мужчину, как Маргарет Тэтчер».
«Девочки были бы настроены на культурную трансформацию Ирландии в 1990-е годы. Девочки были сильными, выносливыми, яркими и талантливыми, и если каким-то образом это поколение смогло прорваться сквозь трудности, то, возможно, это произошло из-за опыта в Ирландии».
Белорусских девушек также очень заинтересовали местные бизнесвумен из Типперэри, такие как Полин Кунан, которая управляла ювелирным магазином и активно участвовала в проекте «Мост жизни для Чернобыля»: «Она была сильной и независимой женщиной и сильно отличалась от своих учителей, которые были традиционными и крепенькими матриархами».
Света и другие дети были потрясены тем, насколько щедро их принимали, а также достатком в Ирландии по сравнению с их родиной. Ирландская экономика «кельтского тигра» только начинала выходить из стагнации благодаря доступу страны к единому европейскому рынку и ее значительным успехам в привлечении прямых иностранных инвестиций.
В Роскреа, историческом торговом городке с населением всего 7000 человек, дети прошли жизненно важные медицинские осмотры, лечились у оптика и дантиста. Их брали на пикники, походы по магазинам и походы в кино в соседнем Талламоре или в бассейн в Бирре, графство Оффали.
«Мой отец ходил в магазин с кучей детей, которые брали с полок все, что им хотелось, — сказал Дэвид. — Они подходили к прилавку, и продавец просто махал им рукой. Весь город приветствовал детей, и их никогда не просили заплатить — будь то в магазине одежды или кинотеатре».
В Ирландии Света была первым человеком для детей, когда они тосковали по дому, чувствовали потерянность или страх. «Она безмерно сочувствовала маленьким детям, — говорит он. — Они цеплялись за нее, чтобы получить утешение, оказавшись в чужой стране, вдали от родителей».
Ади Рош, активист из Типперэри, баллотировавшийся в качестве кандидата в президенты Ирландии в 1997 году, в 1991 году основал Международную организацию «Дети Чернобыля» (Chernobyl Children International). Это стало его ответом на призыв белорусских врачей оказать гуманитарную помощь «забытым детям» Чернобыля. Отец Дэвида изначально входил в ту группу, прежде чем пойти своим путем. Он хотел привезти больше детей и действовать «немного быстрее и расслабленнее» по сравнению со строгими правилами, регулировавшими пребывание в стране «детей Чернобыля».
Его мать Мариан раньше помогала Свете и другим детям зашивать наличные деньги внутрь свитеров, плюшевых мишек и курток для провоза в Беларусь, чтобы власти не конфисковали драгоценную твердую валюту. «Наши принимающие семьи — некоторые из которых сами жили в жилье для малоимущих и имели немного — были особенно близки с семьями в Беларуси и могли вызвать гнев властей, пытаясь переправить деньги в страну», — говорит Дин, который ездил в Беларусь в конце 1990-х.
Дэвид говорит, что среди сверстниц Света не пользовалась особой популярностью. Она была «менее чопорной, менее правильной и замкнутой», чем другие девушки. «Света всегда казалась более зрелой, крепкой, менее легкомысленной и более мирской, чем другие. Однако она была очень популярна среди детей младшего возраста. Также она курила, и другие считали это неприличным».
Дэвид вспоминает, что во время ее последнего визита в 2004 году у них со Светой был политический разговор о СССР и о том, испытывали ли там люди больше чувства общности и солидарности.
«Я спрашивал ее о ностальгии по советской культуре, и я постоянно говорил, что чувство общности было лучше до того, как рухнула Стена, когда были удовлетворены все базовые потребности, но Света не принимала из этого ничего, — говорит он. — Для нее это было не о политике, а о свободе человека. С ее точки зрения, люди не могли критиковать Лукашенко из-за страха мести и репрессий, так что ей было совершенно не до моей сентиментальности и ностальгии».
Семья Динов поддерживает связь со Светой и по сей день. Дэвид разговаривает с ней через Telegram, а его отец на прошлой неделе после ее приезда в Литву получил от Светы электронное письмо.
Опасаясь за свою жизнь, Света уехала из своей страны в Литву 11 августа, чтобы воссоединиться со своими двумя детьми. Это случилось после того, как множество ее сторонников были задержаны в ходе протестов против очередной «убедительной» победы Лукашенко на выборах. Бывшая учительница английского языка зарегистрировалась в качестве кандидата вместо своего мужа Сергея, блогера и кинорежиссера, которого арестовали в мае.
Дэвид не верит, что его старая знакомая поддерживает Москву, ЕС или НАТО. «Для нее все только о том, как стать свободными людьми, которые могли бы решать свою судьбу свободно и открыто, — говорит он. — Она белорусская националистка, которая хочет, чтобы Беларусь имела больше права голоса в своей судьбе. Она не хочет, чтобы ее страна была клиентским государством России, и она не хочет, чтобы Беларусь была клиентским государством ЕС».
14 августа Тихановская опубликовала видео, в котором заявила, что получила от 60 до 70% голосов.
Находясь в изгнании, Тихановская помогла создать Координационный совет по обеспечению трансфера власти, но минский режим возбудил против него уголовное дело, обвинив организацию в попытке «захвата власти».
Выступая в отеле в Вильнюсе, Тихановская сообщила Sky News 22 августа, что вернется в Беларусь, как только правительство подаст сигнал, что оно готово на переговоры, и все политические заключенные будут освобождены. «Я думаю, что именно в этот момент я вернусь туда и буду со своим мужем и народом», — сказала она на английском.
Дин считает, что ее еще можно убедить возглавить временное правительство, созданное для проведения честных выборов.
«За последние месяцы она стала лидером, и никогда не знаешь, что наступит в будущем, — говорит он. — Альянс противоречивых мнений может легко рассыпаться, и тогда Свете придется играть более активную личную роль, если она увидит, что враждебные силы играют в захват власти».
Эта статья была впервые опубликована на сайте bne IntelliNews.
